Но до победы было еще очень далеко. Силы добра несли потери, а зло набирало очки. Закончив артподготовку, дарашунги двинулись вперед. Они закрывались бронзовыми щитами, вогнутыми в сторону противника и покрытыми перламутровой слюдой. Это были магические зеркала, которыми дарашунги защищались от энергетических разрядов посохов шаолиньцев. На них были вороненые пластинчатые доспехи, украшенные на наплечниках черепами и зигзагами молний. У каждого в руках был мрачный меч, который рубил не только физическое, но и ментальное тело. За счет чего дистанция поражения кратно увеличивалась. В их шлемы с ликами на три стороны был врезан камень ночи Гахра – микрогенератор хаоса, который вносил локальные изменения в мировые физические константы. Это приводило к лавинной аннигиляции материи в выбранной точке пространства. Маг выбирал жертву взглядом, как пилот истребителя, и производил выстрел усилием мысли. Черные воины врубились в строй архатов. Положение сил добра стало критическим.
В этот момент рота радиоэлектронной борьбы принца Падмакары, замаскированная на склонах, задудела в дун-чены и забила в барабаны. После чего отрубились все магические прибамбасы, включая радиоуправляемых тотемных животных. Переход в Пустоту стал также невозможен. Рота РЭБ поставила шумовые помехи в спектре «струн гучжэна». Битва перешла в реальное пространство.
Эта ловушка была заранее подготовлена сводным индо-китайским отрядом. У сынов сумеречного портала была слишком известная репутация, чтобы недооценивать их способности боевых магов. Однако в их силе заключалась и их слабость. Как рукопашники и фехтовальщики, дарашунги были довольно слабые воины. Шаолинь, напротив, практиковал кунг-фу со дня своего основания. А сто пятьдесят лет назад, в 620 году, тринадцать братий защитили престол императора Ли Шимина, за что монастырю позволили содержать собственное монашеское войско. Так Шаолинь стал центром боевых искусств Китая…
Было понятно, что дарашунгов с их магическим арсеналом не одолеть. Вот и решили монахи и йоги пойти на хитрость. Заманить черное воинство Бон на площадку, которая была заранее пристреляна ротой РЭБ принца Падмакары.
Казалось, битва выиграна. Маги один за другим падали на землю. Живых тут же обезоруживали и связывали их же поясами. Санитары вкалывали им успокоительное и закрепляли на шеях серебряные ошейники, блокирующие темную энергию. В общем, веселье было в самом разгаре.
Но вдруг земля задрожала. Послышалась глухая рокочущая поступь. Бум… Бум… Бум… С горы Тисе посыпались камни. Жуткий вой не живого существа, но потустороннего монстра разорвал долину. По спинам солдат царя Тисонга Децэна побежали мурашки. А маги, державшие последнюю оборону, радостно возопили.
– Каркаданн, Каркаданн! – кричали они, ударяя рукоятками мечей о щиты.
Из ворот крепости вышел огромный черный единорог. Из ноздрей его валил дым и сыпались искры. В воздухе распространилось жуткое зловоние. Это был превосходный железный конь Бхаянага Тегелы, правда несколько подросший за две тысячи лет. Это именно ему дарашунги приносили человеческие жертвы на своем алтаре в центре крепости четырех цитаделей. Легенды гласили, что, помимо магической энергии, каркаданн обладает чудовищной силой, свирепостью и непробиваемой броней. На спине черного единорога сидел верховный жрец Бон, закованный в латы, с железным посохом в руках.
Капитан шаолиньцев понял, что дело плохо.
– Лютик, Лютик, я Ромашка! – прикрыв одно ухо рукой, кричал он в телепатический кристалл. – Фокусники совсем обнаглели, выпустили против нас целый зоопарк. Прошу подкрепление, прием!
– Ромашка, я Лютик, понял тебя. – Кристалл запульсировал голубым светом. – Высылаем куропатку. Фокусникам наш пламенный привет.
Долину окутал мрак. Каркаданн, как ходячая крепость, медленно продвигался вперед, и не было на земле существа, способного противостоять ему. Поддержка пришла с воздуха. Сначала в мглистом небе появился неясный солнечный диск. Смрад рассеялся, и в воздухе разлилось удивительное благоухание. Диск все увеличивался, пока не превратился в сверкающую птицу, которая спускалась на землю, описывая в воздухе гигантские круги. Она кружила еще очень высоко, но было уже понятно, что птица обладает исполинскими размерами. Оперение ее переливалось всеми цветами радуги.
– Фэнхуан! Это Фэнхуан! – возликовало воинство царя Тисонга Децэна.
Чудесная птица была настолько велика, что крылья ее могли затмить солнце. Но она сама испускала сияние. Люди почувствовали волны теплого, необжигающего ветра. Откуда-то послышалась удивительная мелодия, похожая на звон тысяч колокольчиков.
Каркаданн в ужасе замер, присел на задние ноги и попытался испустить рев. Но чудовище онемело и не могло сдвинуться с места. Верховный жрец в ярости бил животное своим железным посохом. Безрезультатно. Фэнхуан сделал последний круг, спикировал в долину и легко подхватил каркаданна вместе с его мистическим седоком. Больше их никто не видел. Тибет освободился от темной власти дарашунгов!
Царь Тисонг Децэн приказал построить всех оставшихся в живых магов на площади поверженной крепости, перед их страшным алтарем. Те приготовились к смерти. Тогда Тисонг Децэн обернулся к принцу Падмакаре и спросил:
– Как ты думаешь, учитель, что выйдет из них в их следующей жизни?
– Как раз по этому поводу в походе на привалах я написал небольшой труд, – ответил Падмакара и подал царю свое творение – рукопись «Бардо Тхедол».
Царь пролистал трактат, покачал головой и сказал:
– Не стоит нам казнить их сейчас. Этим мы только умножим зло в мире. Нет ли какого иного способа, учитель?
– Способ есть, – ответил Падмакара. – Оступившихся надо не казнить. Их надо перевоспитать и сделать достойными и полезными гражданами нового Тибета.
– Как же это сделать, учитель? – спросил его Тисонг Децэн.
– Я вот тут на полях набросал свои соображения. – Падмакара показал царю на соответствующий фрагмент в манускрипте.
– Ты написал великую книгу, принц Падмакара. – Тисонг Децэн задумался. – Но заклинания, которыми ты хочешь связать демонов дарашунгов, можно использовать и в темных целях. Да и народ Тибета пока не готов воспринять эти знания. Давай обратим этих заблудших. А после сожги свою рукопись.
Принц Падмакара, грустно вздохнув, согласился. И тогда царь Тисонг Децэн произнес грозно:
– Маги из рода Тегелы! Две тысячи лет назад пришли вы незваными гостями на землю Тибета. Много зла и страданий принесли вы нашим народам. Но мы не хотим платить вам тем же. По левую руку от меня стоит плаха. А по правую лежит свиток со страшной клятвой, что навечно свяжет ту тьму, что таится в вас. И сделает вас и потомков ваших обычными людьми, такими же, как и мы. Выбирайте!
Влево встали девять старейшин магических кланов. Всех их сразу же казнили. Остальные подходили к каменной тумбе, на которой лежал манускрипт «Бардо Тхедол», произносили страшную мантру принца Падмакары, отрезали трехгранным ритуальным кинжалом прядь своих волос и бросали в огонь. В тот же миг тотемные звери, как тени, оставляли их. Дарашунги омывали лицо водой и отходили в сторону.
Бывший народ Бхаянага Тегелы покинул Дара-Шунт и разошелся на восемь частей света, после чего крепость четырех цитаделей сровняли с землей. Остальные декорации тоже разобрали. Актеры получили свои щедрые гонорары. При съемках сцены битвы ни одно тотемное животное не пострадало.
Глава 19
Рыцари Круглого стола
Прошли века. Буддизм укрепился в Тибете, но и Бон не исчезла совсем. Хотя в отсутствие магов большая часть ее обрядов потеряла смысл, у темной религии оставались свои приверженцы. Из учения убрали самые дикие шаманские ритуалы, такие как человеческие жертвоприношения, и государство разрешило исповедовать Бон, хотя и не поддерживало его.
В XIV веке в Тибете появились буддийские школы тертонов – искателей книжных сокровищ. Один из тертонов, по имени Карма Лингпо, обнаружил манускрипт «Бардо Тхедол». Оказалось, что Падмакара не сжег свою рукопись, а лишь сокрыл ее до времени, пока не появится достойный человек, способный воспринять и истолковать эти тайные знания. Тертоны считали своей обязанностью распространять полученные тексты среди простых людей. Поэтому копии рукописи быстро разошлись по всей стране, и «Бардо Тхедол» вскоре стала одной из главных ритуальных книг тибетского буддизма.