Женька тоже прыгнул и очутился на той же балке.
– А ты хорошо прыгаешь, – сказал Серега. – В цирке выступать не пробовал?
– А ты языком хорошо мелешь. – Женька сплюнул. – Книжки писать не пробовал?
– Напишу еще, – ответил Серега, думая, как бы ему потянуть время. – А ты чего так разгорячился-то? Ну, постреляли немного. Ну, расколошматили десяток-другой машин. Может, завод хотя бы оставим? Народ все-таки строил, жалко…
Женька опять отвратительно расхохотался.
– А ты так ничего и не понял? Ну и кто после этого из нас болван? Нет никакого завода. Понимаешь, нет! – Женька щелкнул пальцами, и они очутились в абсолютной пустоте. Вокруг не было вообще ничего, только где-то бесконечно далеко мигал огонек. Серега почему-то даже не удивился. Только мозг его сверлила одна и та же мысль: «Где я видел такой же щелчок пальцами совсем недавно? И что это там постоянно жужжит?»
– Понял, конечно, – ответил Серега. – Ты Женька Сажин, превратился в терминатора. Я тебя взорвал. А ты ожил, и превратился в какого-то капитана Пауэра, солдата будущего. И хочешь меня убить. Чего ж тут непонятного?
С этими словами Серега метнул сюрикен. Смертоносный кусок металла был спрятан у него в рукаве, и во время разговора он все пытался подцепить его пальцем. Наконец у него это получилось, и звездочка со свистом полетела в горло противнику.
Но Женька был настороже. Он увернулся, подставив под удар защищенное латами плечо, и сюрикен, срикошетив, ушел в пустоту космоса. Без паузы Женька выстрелил из бластеров, сразу с обеих рук, по-македонски. Серега выгнулся назад, как туго натянутый лук. Но один из разрядов плазмы все-таки задел его, оставив на куртке обугленный след.
– Эй, ты мне куртку испортил! – крикнул Серега.
– А ты мне жизнь испортил, – ответил Женька, и лицо его вдруг исказила гримаса ненависти. – Я должен был быть единственным, кто знает Путь в Великую Пустоту. И тут появляешься ты, со своими дурацкими палками и кувырками… Но ничего, сейчас я исправлю это досадное недоразумение. – С этими словами Женька нацелил один бластер точно в грудь Сереге. Другой он держал наготове, в ожидании очередного Серегиного пируэта. При такой диспозиции уклониться от выстрела было практически невозможно.
Серега вздохнул, готовясь к последнему прыжку… Вдалеке опять замигал огонек, раздалось назойливое жужжание… «Стоп! Щелчок пальцами, Великая Пустота, Света… Вспомнил! Утром мы пришли в зал для тренировок…»
Наутро друзья вошли в зал «Лохань тан». Это было огромное помещение, свод которого удерживали колонны красного цвета, а пол был устлан серыми камнями, отполированными ногами тысяч бойцов-послушников. «Наверное, неудобно на них падать», – подумал Женька. При входе висел круглый железный гонг, удар по которому возвещал начало тренировки. Вдоль стен были расставлены золотые статуи монахов в боевых стойках. Некоторые из них были изображены вместе со зверями: тигром, журавлем, змеей, медведем, обезьяной, и даже кузнечиком-богомолом.
– Наверное, они символизируют стили кунг-фу, – догадался Серега.
Напротив входа стояла огромная статуя Будды в позе лотоса, перед которой курились чаши с благовониями. На деревянных подставках было закреплено оружие: мечи, алебарды, цепы, трезубцы, пики и прочие полезные вещи, милые сердцу любого мальчишки.
Их встретил мастер Джао Даши в коричневой тренировочной робе. Дети, как научил их Микола, вежливо поклонились. Мастер поклонился в ответ. Тренировка уже началась. В этот момент послушники подпрыгивали высоко верх и, приземляясь, с криком «айа-а!..» с силой впечатывали стопы в каменный пол. Джао Даши отбивал такт посохом.
– Что они делают? – спросил Женька.
– Отрабатывают удар в тысячу цзиней, – ответил Джао Даши. – Эта техника позволяет почувствовать энергию Ци и научиться применять ее в бою.
Накануне настоятель и мастер Джао Даши обсуждали, как помочь юным друзьям в их опасном задании. Вопрос заключался в том, как за столь короткое время научить их управлять энергией Ци и связать знания кунг-фу, переданные им в хронотрансе, с их физическим телом. Они стояли на высокой террасе, любуясь закатом. Им открывался живописный вид на ущелье, пагоды и кельи монахов-отшельников, разбросанные по скалам.
– Учитель, – сказал Джао Даши, – мы не сможем научить этих чужестранцев кунг-фу за такое короткое время.
Годы уходят у послушников, чтобы постичь это тайное искусство и сдать выпускной экзамен.
– Посмотри на эти облака, Джао Даши, – ответил настоятель. – Когда солнце стояло высоко, облака были белыми и безмятежными. Когда светило зайдет, они превратятся в серый и безжизненный туман. И только на короткий миг заката облака вспыхивают, как бы желая продлить жизнь уходящему дню. Так и в этих ребятах энергия Ци дремлет и просыпается только тогда, когда они находятся на грани. Эта грань настолько тонка, что они не в силах удержаться на ней. Они должны пройти сквозь Чрево Дракона! И тогда они обретут самоконтроль, овладеют своей энергией и научатся подолгу оставаться в Великой Пустоте.
– О, учитель, – удивленно сказал Джао Даши. – Даже для экзамена в туннеле с боевыми манекенами ученик тренируется пятнадцать лет. Но только мастер, достигший степени архата, может пройти сквозь огненный лабиринт. Других там ждет неминуемая смерть. К тому же разве Дамо в своей тайной рукописи не предписывает явно, что во Чрево Дракона может вступить лишь Посвященный Пути?
– Эти дети уже несколько раз находились на грани жизни и смерти. И каждый раз Ци просыпалась в них. Дамо больше нет с нами, его похитили коварные англичане. Ты знаешь, если статую не вернуть на место, это приведет к распаду всего Китая, а может быть, даже и мира. У нас просто нет выбора. Они либо пройдут огненный лабиринт, либо погибнут.
И вот Джао Даши стоял и смотрел на детей, которых он должен был подвергнуть страшному испытанию. Лабиринт Чрево Дракона создал сам Бодхидхарма, или Дамо, как его называли в Китае. Лабиринт представлял собой помещение в подземелье монастыря, пол которого был устлан каменными плитами с магическими гексаграммами. Сознание того, кто вступал в огненный лабиринт, подвергалось жесточайшему испытанию. Испытуемый встречался со всеми своими страхами, как наяву. И только освободив разум от оков плоти, соединившись с Великой Пустотой, огнеходец мог обуздать свои химеры и выйти живым из лабиринта.
Мастер подозвал одного из учеников-прыгунов со здоровенной шишкой на лбу:
– Вот что, Чжи Минг, дорогой. Мне тут надо нашим гостям один аттракцион показать. Поработай пока за меня метрономом. А то после вчерашней контузии ты совсем неважно прыгаешь. – С этими словами Джао Даши передал посох, которым отбивал такт, ушибленному монаху и предложил ребятам пройтись.
Глава 13
Устье крокодила
Они вышли из зала в боковую дверь. Коридор был освещен медными светильниками в виде кобры, раскрывшей капюшон.
– В вашем мире любят логические игры? – почему-то спросил Джао Даши.
– Аха, – ответил Женька. – «Устье Крокодила» – моя любимая.
– Расскажи, пожалуйста, – попросил Джао Даши. Женька начал увлеченно:
– Есть ведущий. Он рисует карту на клетчатом листе и держит ее в секрете. Игроков несколько. Их забрасывают в произвольные точки на карте. Их задача – найти клад и выход из лабиринта. Они по очереди делают ход влево-вправо, вперед-назад, а ведущий говорит, куда они попали. Можно встать просто на пустую клетку. Тогда ничего не происходит. Можно попасть в западню. Тогда пропускаешь ход. Есть еще телепорт – тебя выбрасывает куда-нибудь совсем далеко. Это вроде плохо. Ты теряешь привязку к местности, которую уже изучил. И приходится начинать все сначала. Но зато потом, если знаешь клетку входа и клетку выхода, можно быстро перемещаться по карте.
– Как же ты поймешь, в какую клетку вставать, – спросил Джао Даши, – если ведущий держит карту в секрете?
– А в том-то и фокус, – ответил Женька. – Ты перемещаешься по карте, встречаешь там разные объекты и делаешь зарисовки на отдельном листочке. Слушаешь вопросы других игроков и ответы ведущего. Например, твой сосед говорит: «Иду вправо», а ведущий ему отвечает: «Разбойники, ты в яме». Это так в шутку телепорт называется, – пояснил Женька. – А у тебя этот кусок карты уже зарисован. Ты начинаешь отслеживать перемещения соседа и его руками дорисовываешь неизвестные области в два раза быстрее. Потом ты понимаешь, что какая-нибудь стенка на двух разных зарисовках выглядит одинаково. И бац – две карты склеиваются в одну.